когда читала "приглашение на казнь", все не отпускало ощущение, что читаю "процесс"о"замок" кафки. но эта параллель меня только подталкивала читать дальше, пробираться сквозь набоковские коридоры мыслей и ощущений. смерть как освобождение - да. ну это не очень ново. что меня больше поразило, так это стремление "я" к "мы". герой-одиночка. особый, не такой, как все, все же находит выход в обществе себе "подобных". он ищет своих сообщников. но все же, на мой читательский взгляд, он находит их в своей же душе, он находит двойников себя же. герой также теряет и последнее: язык, с помощью которого он выражает свое "я", пытаясь в нем спастись перед смертью. у него не остается даже слова, даже языка..
интересна оценка Виктора Ерофеева языка в романе как спасения:
"Ибо что такое стиль в экзистенциальном измерении? Стиль - это не просто человек, как утверждает формула Бюффона, но человек, нашедший общую меру в своем слове между собой и миром, то есть человек, подчинивший и одомашнивший мир. Но когда нет общей меры, как ее нет в "Записках из подполья" или у обериутов, то тогда стиль стремится к самоуничтожению, порождая стиль-калеку, обрывочный, рваный суррогат стиля, отражающий не приобретение мира, а потерю его"...
дальше приведу несколько цитат из романа, особо мне полюбившихся:
...вроде ребенка, только что научившегося ступать, или точно куда проваливался, как человек, во сне увидевший, что идет по воде. но вдруг усомнившийся: да можно ли?
...Чужих лучей не пропуская, а потому, в
состоянии покоя, производя диковинное впечатление одинокого
темного препятствия в этом мире прозрачных друг для дружки душ,
он научился все-таки притворяться сквозистым, для чего прибегал
к сложной системе как бы оптических обманов, но стоило на
мгновение забыться, не совсем так внимательно следить за собой,
за поворотами хитро освещенных плоскостей души, как сразу
поднималась тревога..
..Тогда Цинциннат брал себя в руки и, прижав к груди,
относил в безопасное место.
...То, что не названо, -- не существует..
..."Какое недоразумение!" -- сказал Цинциннат и вдруг
рассмеялся. Он встал, снял халат, ермолку, туфли. Снял
полотняные штаны и рубашку. Снял, как парик, голову, снял
ключицы, как ремни, снял грудную клетку, как кольчугу. Снял
бедра, снял ноги, снял и бросил руки, как рукавицы, в угол. То,
что оставалось от него, постепенно рассеялось, едва окрасив
воздух. Цинциннат сперва просто наслаждался прохладой; затем,
окунувшись совсем в свою тайную среду..
...полою сердце прикрыв..
...В теории --
хотелось бы проснуться. Но проснуться я не могу без посторонней
помощи, а этой помощи безумно боюсь, да и душа моя обленилась,
привыкла к своим тесным пеленам.
..."Что я тебе скажу? -- продолжал он думать, бормотать,
содрогаться. -- Что ты мне скажешь? Наперекор всему я любил
тебя и буду любить -- на коленях, со сведенными назад плечами,
пятки показывая кату (*7) и напрягая гусиную шею, -- все равно,
даже тогда. И после, -- может быть, больше всего именно после,
-- буду тебя любить, -- и когда-нибудь состоится между нами
истинное, исчерпывающее объяснение, -- и тогда уж как-нибудь мы
сложимся с тобой, приставим себя друг к дружке, решим
головоломку: провести из такой-то точки в такую-то... чтобы ни
разу... или -- не отнимая карандаша... или еще как-нибудь...
соединим, проведем, и получится из меня и тебя тот единственный
наш узор, по которому я тоскую. Если они будут каждое утро так
делать, то вышколят, буду совсем деревянный..."
...Вскоре после их ухода потух свет, и Цинциннат в темноте
перебрался на койку (неприятно, чужой пепел, но больше некуда
лечь) и, по всем хрящикам и позвонкам выхрустывая длинную
доску, весь вытянулся..
...Оставьте, бросьте, -- раздался низкий голос
попечительницы, которая надвигалась генеральской спиной и
ватрушкой своего шиньончика прямо на м-сье Пьера..
http://vesna-v-metro.livejournal.com/113106.html